Жил-был ши Аконит и не было в нем любви к людям. Мрачно темнел в глубине леса огромный осколок обсидиана - все что осталось от перевала Барса Кельмес; и тщетно зелень и мхи пытались поглотиться, принять в тишину перегноя этот древний монолит. Жизни не было места в сколах и только одинокий лишайник, седой и жадный цеплялся к подножию камня. Годы и ветра текли незаметно мимо каменной глыбы и, покачиваясь в безвременье, дремал Аконит, смежив веки и слушая шепот песчинок.

Однажды юноша, почти мужчина охотился в лесу, но был он не только охотник - он владел ремеслом. Умел и желал юноша создавать прекрасные украшения из камней и металла, в чем преуспел, но ему было куда стремиться.
Звали юношу Дарэйнар.
Была его охота удачной и юноша взял две жизни неразумных лесных тварей - два зайца нес он в мешке и повернул было домой, как вдруг среди листвы блеснул черным пламенем скол камня; Аконит распахнул веки и в них отразилось солнце.
Дарэйнар направился обратно в лес, чтобы лучше рассмотреть увиденный им камень.

На поляне, близ сухого источника мрачной тенью лежал камень и, усмехнувшись, выступил из-под ветвей юноша, не боявшийся рассказов старух. Внимание Дара привлекли обсидиановые осколки; рассыпанные вокруг камня, посверкивали и темнели они в траве, причудливо отражая солнечный свет. Синие, зеленовато-сизые и радужные огни обсидиана увидел Дарэйнар. Никогда еще человек не видел подобных красок, таящихся в глухой темноте.
Отложив мешок и забыв о добыче, Дар выложил зайцев и принялся собирать в котомку обсидиановые куски. Привычным взглядом мастера он выбирал камни наиболее подходящие для работы, но все чаще и чаще он замирал в восхищении не в силах отвести взгляд от причудливых оттенков обсидиана.

Аконит мрачно улыбнулся и раскрыл ладонь. Перед Дарэйнаром прямо в траву упала тяжелый хрустальный шар, и лес вокруг в глазах юноши померк....

...снова бил у воды источник и снова всходило солнце. Два зайца сидели рядом с мешком Дара и смотрели глазами полночи на юношу.
- Я забираю их, человек, - прошелестел Аконит, и зайцы прянули прочь; метнувшись двумя сгустками мрака, скрылись в лесу.
- Что дашь мне за них? - смело начал Даэйнар и ши указал под ноги мастера,
- Они все твои... - в траве, в руке юноши и в раскрытом мешке холодно сверкали тонкие легкие листья, по виду похожие на серебро...

Дарэйнар проснулся. Вечерело, и поляну уже наполовину затянул стылый туман. Тушек зайцев рядом с мешком не было. Все так же мрачно высилась обсидиановая глыба. Человек не глядя ссыпал в котомку все, что было у него в руках и затянул веревку устья.
Леденящий спину ветер подталкивал Дара и вскоре юноша увидел огни людского жилья - он вышел к дому.
В сомнениях и затаив дыхание запер Дарэйнар за собой двери мастерской и высыпал на верстках добычу, найденную в лесу... Серебром, ледяными огнями и радужными всполохами сияли на грубом верстаке легкие листья, выполненные с величайшей искусностью. Они были столь совершенны, словно их создала природа, а не рука земного создания. И не было им счета и числа, и рядом с ними меркло все, что прежде видел и создавал Дар.

Ветер из леса взвыл в трубе дымохода и молодой мастер слышал злую радость в вое ветра.